Пластический хирург Хавьер Эрреро: «Хороший лифтинг — когда лучшая подруга не может понять, была ли операция»

В последнее десятилетие Барселона превратилась в место медицинского туризма. Врачи здесь – специалисты с мировым именем. «Русский журнал» решил познакомить своих читателей с лучшими из них. Наш эксперт, Ольга Соловьева, лично знакома со всеми светилами медицины, которые работают в Барселоне. Она возглавляет отдел Восточной Европы Barсelona Centro Medico (BCM). Это единый международный департамент для 20-ти крупнейших клиник Барселоны. Кстати, он создан при поддержке мэрии города и правительства Каталонии специально для иностранных пациентов.

Про доктора Эрреро – известнейшего пластического хирурга – слышали многие. Однако мало кто знает, что доктор – еще и хозяин одного из самых замечательных особняков Барселоны – Casa Vicens – первого шедевра молодого Антонио Гауди. Искушение провести интервью в таком доме – закрытом для публики – было велико… Яркий дом и яркая личность: буйство красок и прихотливость форм в доме, харизма и невероятное обаяние в хозяине.

«Мне приходится говорить пациентам «Нет» в 30% случаев»

— Доктор, если не ошибаюсь, этот дом принадлежал еще вашему деду, тоже известнейшему врачу… Вы ведь из знаменитой врачебной династии?

— Совершенно верно, мой дедушка был знаменитым педиатром, совершившим настоящую революцию – он ввел в Испании обязательную вакцинацию для детей. Мой отец был отличным гинекологом. А вот мой дядя, Гаспар Ховер, одним из первых пластических хирургов в Испании и настоящей легендой… Будучи общим хирургом, он путешествовал по Германии и именно там открыл для себя эту специальность, которой просто загорелся. Пластическая хирургия зародилась сразу после войны и служила прежде всего для реконструкции покалеченных лиц и тел. Дядя влюбился в эту профессию… А еще через несколько лет его все знали как «волшебника».

— Да, доктор, при такой наследственности вы были обречены выбрать медицину, но почему все-таки путь дяди?

— Когда я поступил на медицинский, мне было совершенно неясно, чем именно я буду заниматься. В 18-20 лет ты еще слишком молод, определиться трудно. Выбор я сделал только после того, как началась хирургическая практика. Я обнаружил, что просто операции по пластической хирургии куда более разнообразные и интересные. Скажем так, операции на аппендиксе, или печени, или бедре все-таки куда более однообразные, а вот лицо или грудь – у каждого особенные и неповторимые. Каждая операция требует всегда своего подхода, и это мне показалось просто захватывающим. Ну, и мне, конечно, страшно повезло: мой дядя поверил в меня, и я стал ему помогать. Это был потрясающий опыт. Плюс в 85-86 годах я учился у Питанги…

— Да, конечно, для пластической хирургии Бразилия была уже референтным местом, как для прочих медицинских специальностей – Штаты…

— Да, в Бразилии, так же как в Испании, очень сильная школа пластической хирургии, а Иво Питанги – опять же легенда. Существовала пластика до-Питанги и после-Питанги. Я многому научился. А потом вернулся в Барселону, и здесь мой дядя позволил работать в его команде. Что было опять же страшным везением, поскольку благодаря этому у меня с первых же лет в профессии появилась возможность оперировать по 200 пациентов в год. А обширный опыт и постоянная практика – важнейшая составляющая профессионального роста хирурга.

— А что вообще самое важное в пластическом хирурге?

— Самое важное, несомненно, – это умение понять пациента. Почувствовать, понять, чего именно он хочет и ПОЧЕМУ? Это не всегда просто. Ну, вот, например, приходит к тебе энергичная и сильная женщина, уже в возрасте. И в ходе разговора выясняется, что ей просто тяжело смотреть на себя, и не из-за морщин конкретных, а просто потому, что с возрастом ее лицо опало, приобрело такое грустное и пассивное выражение, что человек себя не узнает – лицо не соответствует характеру. Это все довольно тонко. Это надо очень точно схватить, оценить, насколько реалистичен желаемый результат, и как его добиться… Опять же важно понять, почему человеку это нужно и насколько это серьезно.

— А вы часто отказываете пациенткам? Предположим, приходит дама и хочет себе сделать губы, как у Анжелины Джоли, и говорит, что без этого она не будет чувствовать себя счастливой…

— Ольга, мне приходится говорить пациентам «НЕТ!» в 30% случаев! Врач не занимается разрешением капризов или жизненных неудач! Ну, скажем, если ко мне приходит дама, и выясняется, что она хочет сделать себе операцию по увеличению груди, потому как недавно от нее ушел муж и она так это пытается скомпенсировать, я однозначно говорю «нет». Ведь здесь же совершенно ясно, что проблема женщины не в груди, а совсем в другом… И от моей операции ее душевное здоровье не поправится. Для достойного пластического хирурга самое важное – это полная удовлетворенность пациентов, а когда имеешь дело просто с нестабильными людьми, которые при помощи хирургии пытаются решить свои внутренние проблемы, никакой удовлетворенности ждать нельзя… Врач должен быть прекрасным психологом и четко видеть, кто перед ним… Скажу вам больше, хоть это, наверное, звучит несколько дико. Я никогда не скажу «да» несбалансированному или недалекому пациенту… Пациентка должна быть умной и интеллигентной. Это лучшая гарантия того, что операция принесет отличный результат и удовлетворенность.

«Хороший хирург сможет сделать то, чего никогда не делал раньше»

— Зная вас как выдающегося хирурга, я не сомневаюсь, что ваша работа приносит вам большую радость… Но вы могли бы рассказать о каком-нибудь случае особой удовлетворенности?

— Вот, например, случай, который произошел уже много лет назад. Ко мне пришла очень пожилая женщина с трихиазом – это когда ресницы растут внутрь глаза, вызывая страшное раздражение и повреждение глаз. Бедная женщина перенесла уже три операции, а проблема так и осталась. А я как раз за две недели до этой консультации прочитал одну научную работу, в которой предлагался очень остроумный способ решения такой проблемы. При этом никакого признания в научном сообществе этот метод пока не получил. Я так своей пациентке прямо и сказал: если хотите, давайте попробуем, хотя за результат я не ручаюсь – я об этой методике узнал две недели назад и никогда не пробовал. И когда все отлично получилось, бедная женщина была просто дико счастлива. Конечно, это самое приятное в профессии.

— Для того чтобы стать хорошим хирургом, изначально должна быть какая-то дерзость, которая позволяет, например, вот так взять и сделать то, чего никогда раньше не делал, я права?

— Правы. Вот мы говорили о том, что самое важное в моей профессии. Умение понять – это самое важное для пластического хирурга. А после этого, конечно, качества, обязательные в любом хирурге: упорство, бесстрашие, или, как вы сказали, дерзость. И, конечно, должны быть РУКИ. Все великие хирурги, которых я видел, обладали этим набором…

— Доктор, вы – признанный мастер самой сложной части пластической хирургии – операций на лице. Пластический хирург специализируется обычно на нескольких методиках или делает все?

— Хороший пластический хирург должен уметь делать все, но вообще, конечно, на практике получается, что выбираешь для себя самое интересное. Ну, скажем, абдоминопластика или липосакция – совсем простые операции, и я их, честно говоря, почти совсем не делаю. Операции на груди мне нравятся… Но, конечно, больше всего лицо – блефаропластика, ринопластика и особенно лифтинг.

— Увеличение груди – самая популярная во всем мире операция. Появились какие-то новые тенденции?

— Основная тенденция — это, конечно, стремление к естественности. Если вы на пляже видите грудь, которая напоминает два снаряда – это, конечно, плохая пластическая хирургия. Должно быть так, чтобы глядя на вас на пляже, никто не мог понять, что вы прооперированы. Просто повезло – неожиданно красивые пропорции… В этом смысле мы сейчас тоже много работаем не только с анатомическими имплантами, но и увеличиваем грудь без имплантов – с помощью собственной жировой ткани. Из одной части тела, где есть запас жировой ткани (живот, например) отсасывается жир, перерабатывается таким образом, чтобы затем этот жир был устойчивым и нерастворимым и вводится с помощью шприца в полость груди.

— То есть два в одном – и липосакция и увеличение груди. Убрать лишнее и прибавить недостающее?

— Именно. Это сейчас популярная операция. Достоинства: практически не может быть осложнений, не остается шрамов, результат абсолютно естественный, плюс заодно улучшается и какая-то другая часть силуэта. Единственное существенное ограничение – при помощи этой методики можно увеличить грудь только на один размер.

«В Барселоне одна из лучших школ пластической хирургии в мире»

— А что нового в области лифтинга?

— Ну, современный лифтинг почти ничего общего не имеет с тем, что делалось еще каких-то ПЯТЬ лет назад. Мы сейчас почти для всех операций используем минимально инвазивные эндоскопические методики, после которых практически не остается никаких следов и которые обеспечивают абсолютно естественный результат. Я всегда говорю, что хороший лифтинг – тот, который вызывает полное недоумение вашей лучшей подруги: «Что ты с собой сделала?», но при этом эта подруга не может точно определить, что была операция…

— ?..

— Я, например, в прошлом году на конгрессе в Чикаго не стал показывать типичные фотографии «до» и «после», а сделал совсем другое: показывал фотографии вразброс и спрашивал у коллег: эта женщина прооперирована или нет? Так вот, в большинстве случаев хирурги не могли этого сказать наверняка! То есть лицо свежее и рельефное, но абсолютно естественное и никаких признаков операции.

— В достижении такого результата большой вес играют новые методики и технологии?

— Огромное! В пластической хирургии уже сейчас активно используются достижения генетики и новейших технологий, таких как роботизированная хирургия, а уж в будущем их значение будет только расти. Скажем, шить микрососуды во время операции будут только роботы – с абсолютной точностью.

— Знаю, что вы являетесь президентом ALMA – производителя программного обеспечения, которое позволяет идеальное моделирование в 3D. Навигационная хирургия с огромным успехом используется, например, в нейрохирургии или ортодонтии. Но в пластической хирургии это что-то новое.

— Наша команда стала одним из пионеров в Европе в применении этой технологии. На основании компьютерных томографий пациента мы можем получить трехмерную хирургическую модель, которая позволяет рассчитать весь процесс операции с идеальной точностью, учитывая возможные ассиметрии, уровни жировой или мышечной ткани… И оперировать при помощи навигатора – это совсем другой уровень точности и надежности. За такими малоинвазивными операциями будущее.

— Доктор, в Испании каждый год выполняется около 400.000 пластических операций – невероятная цифра при сорокашестимиллионном населении. Вообще по количеству пластических операций мы стоим на третьем месте в мире после Бразилии и США. С чем это связано?

— Ну, прежде всего, это вопрос климата. В Бразилии и в меньшей степени в Испании люди большую часть года проводят в легкой одежде, а значительную часть – вообще полураздетые… Привлекательность фигуры играет куда бóльшую роль, чем в холодных странах. Кстати, замечу, что из этих 400.000 операций 80% делается именно в Барселоне – у нас сложилась одна из лучших школ пластической хирургии в мире. В Текноне, например, со мной работает несколько блестящих команд пластических хирургов – специалистов с международной репутацией.

— Вы часто оперируете пациенток из других стран?

— У нас часто бывают пациенты из разных стран Европы, Эмиратов… Позавчера я оперировал, например, пациентку из России. Сразу после нашей беседы обязательно ей позвоню… Люди приезжают, доверяя безукоризненной репутации многих барселонских пластических хирургов. Кроме того, у нас есть еще один плюс. В Барселоне, конечно, как нигде можно совместить приятное с полезным. Приехать на операцию, а послеоперационный период провести в сумасшедше красивом городе…

— Да, и вернувшись сказать удивленным подругам: «Девчонки, это я просто от моря и барселонской энергетики так помолодела…».

Единый Международный Департамент ВСМ
Отдел Восточной Европы
Тел. (+34) 934 140 643
[email protected]